Скорее всего в басне "Кошка и Соловей" Иван Андреевич Крылов замаскировал цензуру, которая на него внезапно была наложена. По данным М. Сухомлинова в 1923 году был создан новый цензурный устав, который утвердили законодательно чуть позже, в 1826 году, вместе с принятием нового закона был создан и новый комитет призванный взять на себя вопросы цензуры в тогдашней России. В те времена была запрещена басня И. А. Крылова "Рыбья пляска", ее пришлось переписать в соответствии с указаниями строгих государственных цензоров. Также была запрещена и осталась не изданной басня "Пестрые овцы". Все эти случаи вдохновили Ивана Андреевича на написание басни про Соловья, которому не спеть для кошки "свою песнь" находясь в ее "цепких когтях". Владимир Андреевич Жуковский спустя 50 лет вспоминал в своих сочинениях Ивана Андреевича и его отношение к цензуре: "Крылов говорит о цензуре: запрещено впускать в горницу плешивых. У дверей стоит сторож. Кто чисто плешив, тому нет входа. Но тот, у кого или лысина, или только показывается на голове как будто голое место — что с ним делать? Тут и наблюдателю и гостю худо. А если наблюдатель трус, то он и примет лысину за плешь" (Соч., т. VI, изд. 7-е, СПБ., 1878 г., стр. 22).

Басня "Кошка и Соловей" впервые была опубликована в 1824 году в литературном сборнике "Соревнователь просвещения и благотворения".

Поймала кошка Соловья,
В бедняжку когти запустила
И, ласково его сжимая, говорила:
«Соловушка, душа моя!
Я слышу, что тебя везде за песни славят
И с лучшими певцами рядом ставят.
Мне говорит лиса-кума,
Что голос у тебя так звонок и чудесен,
Что от твоих прелестных песен
Все пастухи, пастушки — без ума.
Хотела б очень я, сама,
Тебя послушать.
Не трепещися так; не будь, мой друг, упрям;
Не бойся: не хочу совсем тебя я кушать.
Лишь спой мне что-нибудь: тебе я волю дам
И отпущу гулять по рощам и лесам.
В любви я к музыке тебе не уступаю
И часто, про себя мурлыча, засыпаю».
Меж тем мой бедный Соловей
Едва-едва дышал в когтях у ней.
«Ну, что же?» продолжает Кошка:
«Пропой, дружок, хотя немножко».
Но наш певец не пел, а только-что пищал.
«Так этим-то леса ты восхищал!»
С насмешкою она спросила:
«Где ж эта чистота и сила,
О коих все без-умолку твердят?
Мне скучен писк такой и от моих котят.
Нет, вижу, что в пенье ты вовсе не искусен:
Всё без начала, без конца,
Посмотрим, на зубах каков-то будешь вкусен!»
И съела бедного певца —
До крошки.
_________________

Сказать ли на ушко, яснее, мысль мою?
Худые песни Соловью
В когтях у Кошки.

1823